От таких слов сердце сжалось, и я тут же приглашаю беженку в дом, предлагаю сесть на стул. Горловка, спецоперация – все эти ужасы мелькают в моем сознании. Как не поверить, да и акцент у женщины украинский.
– Нас привезли в Сеньковщину, в большой поселок, – начинает свой рассказ незнакомка.
– Давно Вы там живете?
– Три дня.
– Как Вас зовут?
– Людмила Ивановна Капустенко.
– А Вам разве помощь не оказывают?
– Обещают давать, уже пару семьям выдали помощь, и нам сказали дадут.
В наш дом снаряд упал, видите, я в черном платке. Хорошая хата у нас была в селе, и всего было, а зараз ничога нима, и сына, и невестку убило, четверо деток остались сиротами.
– Сколько вас человек привезли в Сеньковщину?
– Двадцать семей. Нас разместили в старой школе, поставили там раскладушки, два раза в день кормят. А со мной еще беременная девочка, ей 24 года, у нее мужа тоже убило. Дайте ей хотя бы что-нибудь покушать. Нас кормят, но мы стараемся, чтобы детки были не голодные.
Десять семей уже определили в Голынку, Деречин. Там наши люди работают.
– На чем вас привезли в Беларусь?
– На поезде. Одних разместили в Барановичах, других – в Минске.
– Как Вам жилось в Украине до военных действий?
– Хорошо. Ваши люди к нам приезжали за тряпками, у нас там намного дешевле все. А когда спецоперация началась, все закончилось. Пусть Бог не дает того, что там происходит. Люди убегают кто куда.
– Почему в Беларусь приехали, ведь многие уезжают в другие страны?
– В Пружанах наша дальняя родственница живет, она умерла, а ее хатка осталась. Мы поедем до той хатки.
– А с кем Вы приехали в Беларусь?
– С дочкой, ей 38 лет, и с внуками.
Людмила Ивановна денег не просила, просила покушать, подсолнечное масло, макароны, рис, стиральный порошок, мыло, сковороду, кастрюлю, одежду старую, постельное белье, обувь.
Мы сами испытываем проблемы, но как не помочь человеку, бежавшему от военных действий. Чем могла – поделилась.
Затем мы с Людмилой Ивановной вышли в подъезд, на втором этаже соседка собирала вещи для другой беженки, которая наотрез отказалась фотографироваться. Только сказала, что зовут ее Галя.
Женщинам щедро помогли соседи, судя по собранным вещам. Они даже не смогли унести все пакеты, поэтому одну авоську оставили в уголочке в подъезде.
Вернувшись в квартиру, я позвонила знакомой, которая живет в Сеньковщине. Она сказала, что никаких беженцев у них в деревне нет. А если бы были, то они сами рады были бы им помочь.
В понедельник я позвонила председателю Сеньковщинского сельсовета, которая также сказала, что беженцев в их агрогородке нет и не было.
Беженки это были или они таковыми и вовсе не являются, сложно сказать. Пусть у них все будет хорошо.
